Агентство новостей «Доступ» продолжает проект «65 мгновений Великой Победы», в котором мы рассказываем о вкладе жителей Челябинска и Челябинской области в победу над гитлеровцами. Выпуск 4-й.
Фашистские войска стремительно захватывали территорию СССР. Только за первые месяцы войны страна лишилась до пятидесяти процентов посевных площадей всего Советского Союза. Основные житницы – Украина и Белоруссия – были захвачены немцами. Ни килограмма хлеба не оставим врагу – звучал призыв советского руководства, но на самом деле, с оккупированных территорий удалось вывезти не более трети продовольствия.
«За счет того, что в состав Челябинской области входил и сельскохозяйственный Курганский регион, ситуацию с обеспечением населения как-то удавалось сдерживать. Будь это иначе, область просто не смогла бы себя прокормить и еще снабжать действующую армию», – рассказывает первый председатель по делам архивов Челябинской области Галина Кибиткина.
Отправка хлеба на фронт. Колхоз им. XVII съезда ВКП(б). Сетябрь 1943 года. (Из семейного архива Н.Сидаренко и В. Ткачева) |
Конечно, вся тяжесть по обеспечению продовольствием легла на село. Уже в первые дни войны у колхозников изъяли всю технику, повозки и лошадей. Более трети трудоспособного сельского населения ушло на фронт – в деревнях оставались только старики, дети и женщины. Все это привело к тому, что сохранить производство в довоенных размерах оказалось просто невозможным. Пахали на коровах и волах, но и их берегли, женщины сами впрягались в телеги и распахивали землю. Многие сельскохозяйственные работы выполнялись вручную.
Ограниченное снабжение продуктами на Южном Урале стало вводиться уже через три недели после начала войны, а с 15 августа область вместе с другими регионами перешла на карточный режим.
Из фондов Государственного комитета по делам архивов Челябинской области |
Рабочие, задействованные на тяжелом производстве, получали снабжение по первой категории: 800 граммов хлеба в сутки. В других отраслях – по 600 граммов, столько же – служащие, на детей и иждивенцев выдавалось по 400 граммов.
Из фондов Государственного комитета по делам архивов Челябинской области |
В месячный паек входили также крупы и макароны – 1,2 килограмма в месяц, мясо и рыба – 1,8 килограмма, а также по 400 граммов жиров, столько же сахара. Эвакуированные в крупных городах области также получали паек наравне с остальным населением тыла. Понятно, что руководящие партийные и советские работники, а также аппарат, имели свою систему снабжения, значительно отличавшуюся от той, по которой обеспечивалось простое население.
Но все же большинство о таких продуктах, как мясо, даже не мечтало. «Да, рыбу в столовых давали, но в лучшем случае это была вареная селедка. Но вот чтобы мясо – не помню», – говорят рабочие Кировского завода (ЧТЗ. – Прим. АН «Доступ»). Нередки были случаи перебоев со снабжением и снижение хлебных норм. В первую зиму, да и по весне, в заводских столовых меню содержало едва ли не одно блюдо – затируху, или болтушку, как его называли рабочие – заваренная в воде мука.
Да и впоследствии меню не отличалось большим разнообразием. «Голубая ночь» – блюдо из ботвы, «Осень» – баланда с горохом, «Карие глазки» – суп с воблой – так с горькой шуткой люди называли блюда, которые подавались в рабочих столовых. Чтобы хоть как-то витаминизировать тружеников, руководителей предприятий обязали давать рабочим настой хвои, приготовленный на основе соляной кислоты, с добавлением сладкого чая или кваса. «В каждой столовой стояли большие чаны с таким напитком, который не только предупреждали цингу, но и излечивали», – сотрудник архива.
Нередки были и случаи хищения продовольственных карточек на предприятиях. Документ из секретной папки челябинского горисполкома, датированный 20 мая 1944 года: «За последнее время на ряде предприятий участились случаи хищения карточек. Только за март-апрель было похищено свыше тысячи хлебных и продуктовых карточек на заводах № 62 (ныне автоматно-механический), Кировском (ЧТЗ), трубопрокатном (ЧТПЗ). Воровство продовольственных документов происходит в местах, не обеспеченных охраной, не оборудованных сейфами, где нарушаются все правила транспортировки и к работе допускаются непроверенные люди».
Все материалы тут же были отправлены в следственные органы, а часть карточек – восстановлена. И это несмотря на то, что при утере восстановление не предусматривалось.
Карточная система обеспечивала питание городских жителей лишь в минимальной степени – этого просто не хватало и приходилось покупать продукты на рынках. И это при том, что цены были почти вдвое выше, чем в среднем по стране. «До 80 процентов трудоспособного населения были в дистрофичном и преддистрофичном состоянии», – утверждает Галина Кибиткина. В глубоком тылу процветала спекуляция продовольствием и товарами первой необходимости. Практически вся зарплата городских жителей уходила на покупку продуктов питания и предметы первой необходимости. Власть пыталась сдержать селян, но чаще всего это приводило к тому, что они просто переставали привозить продукты на рынок.
Единственным источником для выживания стали собственные огороды. Многим предприятиям и учреждениям были выделены колхозные земли, горожанам выделялись участки под огороды для выращивания для собственных нужд картофеля и овощей. «Умеешь, не умеешь, но жизнь заставила, – отмечает Галина Кибиткина. – Картошка поистине стала вторым хлебом».
К 1942 года, когда ситуация была близка к кризису, вводятся карточки о получении дополнительного питания сотрудникам горячих и вредных цехов, а также беременным женщинам, кормящим матерям, донорам и больным, а также усиленное дополнительное питание подросткам до 15 лет, занятым на сложных производствах, так называемое УДП. «Умереть денем позже», – так грустно шутили дети.
Дети работников Кировского завода, эвакуированного в Челябинск из Лениграда в 1943 году. (Из семейного альбома А. Малышева, брата наркома танковой промышленности В.А. Малышева) |
«Необходимо было спасать ослабленных ребятишек, которые прибывали на Южный Урал со всей страны. Тех же детишек из Ленинграда и Сталинграда, которых буквально выносили на руках из вагонов, ведь ходить самостоятельно они уже не могли, – рассказывает Кибиткина. – По спецрапоряжению руководства страны ленинградцам полагался единовременный паек, в состав которого входили сыр, сахар, колбасные изделия. Несомненно, эта мера позволила большинству блокадников выжить, но не всегда на местах это проходило оперативно».
На селе карточки, как правило, не вводились, а продукты отпускались по спискам. Расчет с колхозниками шел исключительно по трудодням и сданной государству продукции. А надо сказать, что почти весь собранный урожай сдавался государству в счет обязательных поставок. Так, если в 1940 году на трудодень выдавалось в среднем 1,44 килограмма хлеба, то в 1942 – только 180 граммов. Иногда, особенно в сельской местности, вместо печеного хлеба выдавали муку или даже зерно. За недоимки можно было угодить и в тюрьму, как за саботаж. А весны 1942 и 1943 года выдались не из легких», – рассказывает архивариус.
Особенно трудно пришлось эвакуированному городскому населению, которое по воле судьбы оказалось на селе. Они не были приспособлены к тяжелому физическому труду, поэтому от них особой отдачи и не было. Нередко случались случаи незаконного установления низких норм выдачи хлеба, что было выявлено, например, в Яланском и Макушинском зерносовхозах Челябинской области (ныне Курганская область).
Но все же в целом ситуацию с продовольствием удалось выправить, хотя и огромной ценой.
Продолжение следует...
При подготовке статьи использованы материалы книги Марины Потемкиной
«Эваконаселение в Уральском тылу», Магнитогорск, 2006 год